Из всего, что вечно самый краткий срок у любви...
Проходим с Андрюшкой врачей к году.
Не к кому не записаться, все записано до мая, на май никто не записывает потому что не известно кто как работать будет.
У Андрюшки все еще проблемы с пищеварением. Желчь не поступает в желудок, аномалия желчного пузыря, какая-то не та форма, еда плохо переваривается, иммунитет на приделе, поджелудочная не справляется, сейчас все это дело лечим, но опять же не попасть к гастроэнтерологу.
Зубки полезли один за одним, температура, плачь, ничего не ест кроме груди. В общем растем.
Уже ходит почти самостоятельно, делает по 5-10 шагов, стоит сам пару минут. В общем и целом все отлично. Подрос черты лица вытянулись и закруглились, есть какие-то мои нотки, но кто видел мужа, все говорят копия. А кто его не знает, говорят глаза мои.
Бабушки скучаю. Такой говорушка стал. Говорит куча слов уже, но больше лепечет на своем языке.
Дай, отдай, никак, пока, абака (собака), аконец-то стал говорить деда.
Живем все еще без компа и без компа плохо.
Не к кому не записаться, все записано до мая, на май никто не записывает потому что не известно кто как работать будет.
У Андрюшки все еще проблемы с пищеварением. Желчь не поступает в желудок, аномалия желчного пузыря, какая-то не та форма, еда плохо переваривается, иммунитет на приделе, поджелудочная не справляется, сейчас все это дело лечим, но опять же не попасть к гастроэнтерологу.
Зубки полезли один за одним, температура, плачь, ничего не ест кроме груди. В общем растем.
Уже ходит почти самостоятельно, делает по 5-10 шагов, стоит сам пару минут. В общем и целом все отлично. Подрос черты лица вытянулись и закруглились, есть какие-то мои нотки, но кто видел мужа, все говорят копия. А кто его не знает, говорят глаза мои.
Бабушки скучаю. Такой говорушка стал. Говорит куча слов уже, но больше лепечет на своем языке.
Дай, отдай, никак, пока, абака (собака), аконец-то стал говорить деда.
Живем все еще без компа и без компа плохо.