Из всего, что вечно самый краткий срок у любви...
11.10.2009 в 02:28
Пишет Vladislav_Dracula:Из старого. "Ребенок Индиго"
- Странный он у вас какой-то, - сказала директор детского сада.
- В чем это выражается? – спросила мать, которую вызвали с работы из-за сына – он упал со шкафа.
- Он все время один. Молчалив. Рисует странные рисунки. Вот один из них…
Директор начала копаться в кипе бумаг на рабочем столе. Наконец нашла нужный листок, сложенный вчетверо, и протянула его своей собеседнице. На белой бумаге была изображена обнаженная девушка с волчьей головой и когтистыми лапами вместо рук. Мать «художника» долго вглядывалась в рисунок своего чада. Даже лист вертела и переворачивала. Наконец спросила:
- Ну и что здесь странного? Нарисовано очень даже хорошо, - она вернула лист директрисе.
- Как?! Вы не видите здесь ничего странного? Он нарисовал обнаженную женщину! Да еще и гибрида какого-то! Такого и в природе существовать не может!
- А вы откуда знаете, что может существовать, а что нет? То, что он нарисовал это – моя вина. Я читала ему сказку, где детально описывалась раса таких существ.
Директриса схватилась за сердце и простонала «Боже мой». Прошло несколько минут перед тем, как она оправилась от такой новости.
- Ну ладно, с этим понятно, но как вы объясните вот это, - она протянула другой листок, свернутый пополам.
Люди в черной форме с автоматами и в шлемах преследовали бегущих женщин, детей, стариков. На заднем плане были изображены трупы, сваленные в кучи. В небе кружились самолеты, похожие на воронов, которые всегда летают над полем битвы. На обратной стороне была надпись красным: «Не надо так!»
- По-моему, - раздраженно начала мать мальчика, - мой сын четко выразил свою мысль.
- Может и так, но посудите сами: нам было мало Второй Мировой? Или Вьетнама? Или Афганистана? Ирак?.. Это он так справился с заданием по теме «Наше будущее». Хорошенькое же будущее пророчит ваш сын.
- Он ведь написал «Не надо так!». Значит это своего рода антиутопия.
- Да причем здесь антиутопия?! Господи! Вы посмотрите рисунки его сверстников по данной теме, - директриса протянула пачку детских работ.
Все рисунки были однотипные, словно срисованы с какого-то образца: человечки a la «палка, палка, огуречик…», мама, папа, брат сестра, собака, кошка, машина, большой дом, золотые монеты, а главное у всех улыбки на лицах.
- В этих работах я вижу шаблонность. Неужели такого будущего все хотят? Это же скучно.
Директриса пришла в ужас от таких слов.
- Так вы поддерживаете его в этом?
- А почему нет? Мальчик сделал очень оригинальную работу, которая отличается от всех. Да, она жестока, кровожадна и так далее, но она о-ри-ги-наль-на… Можно я ее заберу?
Директриса барабанила пальцами по столу, кусала губы и долго не находила, что сказать. Она полезла в самый нижний ящик стола и выудила от туда потрепанную папку-скоросшиватель, на обложке которой была сделана надпись черным маркером. «Каминский Ян Маркович».
- Кто его отец? У нас никаких данных про него, а мне было бы очень… интересно с ним пообщаться.
- И у меня нет никаких данных про него. Он поляк. Вольный художник, поэт, фотограф и актер. Это все, что я о нем знаю. Кстати, склонность к художеству Ян унаследовал от отца.
- Так он что не навещает сына? – директриса устала удивляться. Про себя она думала: «Ну и семейка, надо будет рассказать Любе, она-то все по полочкам разложит!»
- Нет, не навещает. Он уехал сразу после рождения Яна. Он дал ему жизнь, имя, фамилию, любовь, хоть на расстоянии, но это лучше чем ничего. Мне не на что жаловаться, - госпожа Каминская улыбнулась.
- Как это «любовь на расстоянии»? Так не бывает! Любовь должна выражаться в чем-то!
- В чем? В деньгах? Или в подарках? Как можно выразить что-то нематериальное материальным?
- Да пусть и в деньгах! Родители должны быть рядом и дарить ребенку свою любовь!
- Как ее дарить? Она либо есть, либо ее нет.
Директриса поняла, что загнана в тупик и никак не может парировать ловкие словесные выпады Каминской. Поэтому она попыталась перевести разговор в другое русло.
- А вы знаете, что он сочиняет странные стишки? Пушкин бы в гробу перевернулся, если бы это услышал. Вот, я вам продекламирую одну строфу:
И это еще не все. У него много всякого… такого…
– Ну, Пушкин уже точно это не услышит, так что можете быть покойны о его позе в гробу, - мать Яна была очень зла. Она не понимала, почему ее вызвали сюда и говорят всякие гадости про ее сына. Ну рисует он, пишет стихи, и что с того? Они наоборот должны им гордиться! Яну, как-никак, пять лет!
- А еще ваш Ян лжец! – не выдержала директриса такого хамства. – Он рассказывал о своем отце всякие глупости. Он говорил, что его папа моряк дальнего плаванья, что он космонавт, что он тайный агент… И дети ему верят! Это вы ему говорите все это про отца? Ему неоткуда такое взять!
- Во-первых, не повышайте на меня голос, вам никто не давал такого права. Во-вторых, Ян видимо придумал историю про своего отца, так как ничего не знает о нем. И вообще, почему вы не спросили его самого об этом?
- А что он может сказать?! – директор детского сада ударила кулаком по столу. Ручки в подставке с треском подпрыгнули. – Ему всего пять лет, он не понимает многого. Вот например сегодня он заявил, что умеет летать, что у него есть крылья, но их никто не видит. Собственно из-за этого вас и вызвали сюда. Он залез на шкаф двухметровой высоты, и прыгнул. Он упал на спину и не дышал. Если бы не действия воспитательницы, он бы был уже в больнице.
Мать Яна побледнела вначале от страха, а потом от глухой ярости и злобы.
- Вместо того, чтоб вызвать скорую вы вызвали меня и продержали здесь почти час! А если у Яна серьезная травма? Вы не задумывались, чем это грозит?..
«Все, она подаст иск в суд… Буду все валить на эту дуреху воспитательницу. В крайнем случае, уволю ее», - мысли директрисы походили на муравейник, переполненный насекомыми.
- …он мог стать инвалидом на всю оставшуюся жизнь! - закончила начатую фразу разъяренная мать.
«Точно в суд подаст… Боже-боже, а у меня же двое маленьких детей… Надо срочно что-то придумать».
- Воспитательница, конечно, тоже виновата, что не доглядела, но мальчик тоже хорош. Зачем было лезть на шкаф и прыгать с него?
- Он же сказал, что умеет летать. Он был уверен в этом… - Каминская замолчала на несколько секунд, потом неожиданно заговорила: - У вас есть дети?
Директриса не ожидала такого вопроса. От удивления она даже дрогнула, но тут же взяла себя в руки. Она вглядывалась в глаза собеседницы, чтоб понять к чему она клонит. Поразмышляв несколько секунд, словно гроссмейстер перед новым ходом, она ответила:
- Да. Двое. Мальчик и девочка.
- И ваши дети никогда не говорят про чудеса? Про фей, например, или про чудище под кроватью?
- Конечно говорят, - с улыбкой ответила директриса. - Но я пресекаю подобное.
- Каким образом?
- Ремнем, - директриса рассмеялась.
- Хорошенькие же у вас методы воспитания. Вы еще хотите сообщить что-то о моем сыне? Что считаете ненормальным?
- Я могу говорить так долго, но вы на все найдете ответ, неправда ли? У нас был педсовет, на котором мы решили, что вашему сыну нужна помощь профессионала. Вот его визитка.
Мать Яна взяла белую карточку, в правом верхнем углу которой красовался кадуцей. Она несколько раз пробежала глазами написанное, но не могла сообразить, в чем дело:
- Зачем Яну психиатр? Ему травматолог нужен. Он упал на спину с двух метров!
- Да все с ним нормально! Даже царапины нет. На педсовете мы обсуждали странное поведение вашего сына и пришли к взаимному согласию, что он нездоров… психически. Мы не можем продолжать терпеть его выходки! Он не сможет посещать детсад, пока у нас на руках не будет заключения Дмитрия Игоревича.
- Значит мой сын сумасшедший?
- Дмитрий Игоревич выскажется на этот счет. Это все, что я хотела вам сообщить, Елена Борисовна.
Каминская Елена Борисовна, хлопнув дверью, вышла из кабинета с табличкой «Директор». Она пошла в комнату, где располагалась группа, в которой учился Ян. Она не зашла, нет, она ворвалась, словно львица (а она и была львицей, которая защищает своего ребенка, любая мать ведет себя так в подобные минуты) в комнату. На побитом молью ковре сидели дети в пестреньких нарядах. У девочек на голове красовались хвостики, скрепленные розовыми резиночками, которые так подходили к розовым свитеркам и кофточкам; мальчики игрались машинками, имитируя звуки, которые издает автомобиль при езде. Из-за этой пестрой толпы она не сразу разглядела своего любимого сыночка. Ян сидел у стены, подальше от всех, с книгой в руках. Елена Борисовна подошла к нему, обняла и расцеловала. По ее щекам катились слезы.
- Мамочка, не плачь, - сказал Ян, смахивая слезы с щек матери.
- Это я от радости, что с тобой все в порядке, - чтоб как-то успокоить дрожь в руках, Елена Борисовна взяла книгу, которую читал сын. – Посмотрим, чем ты себе голову засоряешь. Эдгар Аллан По, «Сборник рассказов». – Она обвела комнату взглядом. Особое внимание она уделила книжным полкам. Там стояли сказки: «Буратино», «Репка», «Колобок»… - Где ты это взял?
- Мне дал ее друг…
- Какой? Он здесь есть?
- Нет, мамочка, он взрослый. Его зовут Марк. Он такой интересный. Мне нравится с ним беседовать. Марк многое знает, многое повидал… Приходи завтра, я тебя с ним познакомлю…
- Давай, милый, лучше сегодня? Хорошо? Я сейчас вернусь.
Елена Борисовна начала разыскивать воспитательницу. Она нашла ее в туалете с сигаретой во рту. Воспитательница все подробно выложила про Марка. Он работает в садике дворником и сторожем, приносит Яну книги, играет с ним.
- Я не думала, что это плохо, ведь у Яна нет друзей… - уже в спину, убегающей Елены, добавила воспитательница.
Львица снова впрыгнула в дверь. В маленькой комнатке, где хранились грабли, метлы, лопаты, сидел мужчина в кожаном кресле и курил трубку. Ароматный табак сразу ударил в ноздри.
- Это вы Марк?
- Я.
- Что вам нужно от моего сына?
- От нашего сына, Леночка, от нашего, - курильщик повернулся, и Елена ахнула - это был отец Яна. Живой и невредимый. Она-то уже давно похоронила его. – Я боялся, что ты не простишь меня, что запретишь общаться с Яном, поэтому я пошел на эту уловку. Он у нас такой умный… Такой хороший… Лена? Леночка, что с тобой?..
Львица сделала прыжок, который разделял ее от мужа. Она обняла его со всей силы, на которую было способно ее хрупкое женское тело. Марк пытался что-то сказать, но она не дала ему этого сделать, она заглушила его поцелуем, таким сладким и страстным, что головы обоих тот час же вскружились.
- Нужно забрать Яна с этой помойки, - сказал Марк.
- Это точно. Пойдем, дорогой, я вас представлю, друг другу, - Лена улыбалась.
Директриса детского сада, в котором когда-то учился Каминский Ян Маркович, лежала на смертном одре. Ее дети и внуки потирали руки, что старая карга скоро отправится в путешествие с Хароном. Они уже делили ее имущество, каждый хотел урвать жирный кусок.
Старушка разглядывала старую фотографию группы детей. Она смотрела на Яна, на странного мальчика, который верил, что умеет летать. Рядом с фото лежала вырезка с газеты. Заголовок статьи гласил:
«Каминский Ян, гениальный художник и поэт, нарисовал портрет своей директрисы по памяти»
Бывшая директриса пробежала глазами вниз:
«…роботу Яна сравнивают с «Джокондой» да Винчи. Мы решили задать творцу несколько вопросов.
- Скажите, Ян, вы любили свою директрису?
- Я ее уважал, хоть она и считала меня сумасшедшим.
- Вы не хотите продавать этот портрет. Почему?
- Это не ваше дело…»
По морщинистой щеке скатилась слеза. Она забылась во сне.
Проснулась директриса резко, словно кто-то уколол ее. Перед ней, на стуле, сидел Ян. В руках он держал портрет, о котором была написана статья.
- Это вам, простите, что заставил ждать. Вы не верили, что я умею летать. А я летаю, - Ян улыбнулся, - в небе Вдохновения…
URL записи- Странный он у вас какой-то, - сказала директор детского сада.
- В чем это выражается? – спросила мать, которую вызвали с работы из-за сына – он упал со шкафа.
- Он все время один. Молчалив. Рисует странные рисунки. Вот один из них…
Директор начала копаться в кипе бумаг на рабочем столе. Наконец нашла нужный листок, сложенный вчетверо, и протянула его своей собеседнице. На белой бумаге была изображена обнаженная девушка с волчьей головой и когтистыми лапами вместо рук. Мать «художника» долго вглядывалась в рисунок своего чада. Даже лист вертела и переворачивала. Наконец спросила:
- Ну и что здесь странного? Нарисовано очень даже хорошо, - она вернула лист директрисе.
- Как?! Вы не видите здесь ничего странного? Он нарисовал обнаженную женщину! Да еще и гибрида какого-то! Такого и в природе существовать не может!
- А вы откуда знаете, что может существовать, а что нет? То, что он нарисовал это – моя вина. Я читала ему сказку, где детально описывалась раса таких существ.
Директриса схватилась за сердце и простонала «Боже мой». Прошло несколько минут перед тем, как она оправилась от такой новости.
- Ну ладно, с этим понятно, но как вы объясните вот это, - она протянула другой листок, свернутый пополам.
Люди в черной форме с автоматами и в шлемах преследовали бегущих женщин, детей, стариков. На заднем плане были изображены трупы, сваленные в кучи. В небе кружились самолеты, похожие на воронов, которые всегда летают над полем битвы. На обратной стороне была надпись красным: «Не надо так!»
- По-моему, - раздраженно начала мать мальчика, - мой сын четко выразил свою мысль.
- Может и так, но посудите сами: нам было мало Второй Мировой? Или Вьетнама? Или Афганистана? Ирак?.. Это он так справился с заданием по теме «Наше будущее». Хорошенькое же будущее пророчит ваш сын.
- Он ведь написал «Не надо так!». Значит это своего рода антиутопия.
- Да причем здесь антиутопия?! Господи! Вы посмотрите рисунки его сверстников по данной теме, - директриса протянула пачку детских работ.
Все рисунки были однотипные, словно срисованы с какого-то образца: человечки a la «палка, палка, огуречик…», мама, папа, брат сестра, собака, кошка, машина, большой дом, золотые монеты, а главное у всех улыбки на лицах.
- В этих работах я вижу шаблонность. Неужели такого будущего все хотят? Это же скучно.
Директриса пришла в ужас от таких слов.
- Так вы поддерживаете его в этом?
- А почему нет? Мальчик сделал очень оригинальную работу, которая отличается от всех. Да, она жестока, кровожадна и так далее, но она о-ри-ги-наль-на… Можно я ее заберу?
Директриса барабанила пальцами по столу, кусала губы и долго не находила, что сказать. Она полезла в самый нижний ящик стола и выудила от туда потрепанную папку-скоросшиватель, на обложке которой была сделана надпись черным маркером. «Каминский Ян Маркович».
- Кто его отец? У нас никаких данных про него, а мне было бы очень… интересно с ним пообщаться.
- И у меня нет никаких данных про него. Он поляк. Вольный художник, поэт, фотограф и актер. Это все, что я о нем знаю. Кстати, склонность к художеству Ян унаследовал от отца.
- Так он что не навещает сына? – директриса устала удивляться. Про себя она думала: «Ну и семейка, надо будет рассказать Любе, она-то все по полочкам разложит!»
- Нет, не навещает. Он уехал сразу после рождения Яна. Он дал ему жизнь, имя, фамилию, любовь, хоть на расстоянии, но это лучше чем ничего. Мне не на что жаловаться, - госпожа Каминская улыбнулась.
- Как это «любовь на расстоянии»? Так не бывает! Любовь должна выражаться в чем-то!
- В чем? В деньгах? Или в подарках? Как можно выразить что-то нематериальное материальным?
- Да пусть и в деньгах! Родители должны быть рядом и дарить ребенку свою любовь!
- Как ее дарить? Она либо есть, либо ее нет.
Директриса поняла, что загнана в тупик и никак не может парировать ловкие словесные выпады Каминской. Поэтому она попыталась перевести разговор в другое русло.
- А вы знаете, что он сочиняет странные стишки? Пушкин бы в гробу перевернулся, если бы это услышал. Вот, я вам продекламирую одну строфу:
Вокруг есть все, что есть везде,
Вот только Правды нет нигде.
Куда она ушла, куда пропала?
Справедливость с собой забрала.
Вот только Правды нет нигде.
Куда она ушла, куда пропала?
Справедливость с собой забрала.
И это еще не все. У него много всякого… такого…
– Ну, Пушкин уже точно это не услышит, так что можете быть покойны о его позе в гробу, - мать Яна была очень зла. Она не понимала, почему ее вызвали сюда и говорят всякие гадости про ее сына. Ну рисует он, пишет стихи, и что с того? Они наоборот должны им гордиться! Яну, как-никак, пять лет!
- А еще ваш Ян лжец! – не выдержала директриса такого хамства. – Он рассказывал о своем отце всякие глупости. Он говорил, что его папа моряк дальнего плаванья, что он космонавт, что он тайный агент… И дети ему верят! Это вы ему говорите все это про отца? Ему неоткуда такое взять!
- Во-первых, не повышайте на меня голос, вам никто не давал такого права. Во-вторых, Ян видимо придумал историю про своего отца, так как ничего не знает о нем. И вообще, почему вы не спросили его самого об этом?
- А что он может сказать?! – директор детского сада ударила кулаком по столу. Ручки в подставке с треском подпрыгнули. – Ему всего пять лет, он не понимает многого. Вот например сегодня он заявил, что умеет летать, что у него есть крылья, но их никто не видит. Собственно из-за этого вас и вызвали сюда. Он залез на шкаф двухметровой высоты, и прыгнул. Он упал на спину и не дышал. Если бы не действия воспитательницы, он бы был уже в больнице.
Мать Яна побледнела вначале от страха, а потом от глухой ярости и злобы.
- Вместо того, чтоб вызвать скорую вы вызвали меня и продержали здесь почти час! А если у Яна серьезная травма? Вы не задумывались, чем это грозит?..
«Все, она подаст иск в суд… Буду все валить на эту дуреху воспитательницу. В крайнем случае, уволю ее», - мысли директрисы походили на муравейник, переполненный насекомыми.
- …он мог стать инвалидом на всю оставшуюся жизнь! - закончила начатую фразу разъяренная мать.
«Точно в суд подаст… Боже-боже, а у меня же двое маленьких детей… Надо срочно что-то придумать».
- Воспитательница, конечно, тоже виновата, что не доглядела, но мальчик тоже хорош. Зачем было лезть на шкаф и прыгать с него?
- Он же сказал, что умеет летать. Он был уверен в этом… - Каминская замолчала на несколько секунд, потом неожиданно заговорила: - У вас есть дети?
Директриса не ожидала такого вопроса. От удивления она даже дрогнула, но тут же взяла себя в руки. Она вглядывалась в глаза собеседницы, чтоб понять к чему она клонит. Поразмышляв несколько секунд, словно гроссмейстер перед новым ходом, она ответила:
- Да. Двое. Мальчик и девочка.
- И ваши дети никогда не говорят про чудеса? Про фей, например, или про чудище под кроватью?
- Конечно говорят, - с улыбкой ответила директриса. - Но я пресекаю подобное.
- Каким образом?
- Ремнем, - директриса рассмеялась.
- Хорошенькие же у вас методы воспитания. Вы еще хотите сообщить что-то о моем сыне? Что считаете ненормальным?
- Я могу говорить так долго, но вы на все найдете ответ, неправда ли? У нас был педсовет, на котором мы решили, что вашему сыну нужна помощь профессионала. Вот его визитка.
Мать Яна взяла белую карточку, в правом верхнем углу которой красовался кадуцей. Она несколько раз пробежала глазами написанное, но не могла сообразить, в чем дело:
«Голубчик Дмитрий Игоревич
Детский психиатр»
Детский психиатр»
- Зачем Яну психиатр? Ему травматолог нужен. Он упал на спину с двух метров!
- Да все с ним нормально! Даже царапины нет. На педсовете мы обсуждали странное поведение вашего сына и пришли к взаимному согласию, что он нездоров… психически. Мы не можем продолжать терпеть его выходки! Он не сможет посещать детсад, пока у нас на руках не будет заключения Дмитрия Игоревича.
- Значит мой сын сумасшедший?
- Дмитрий Игоревич выскажется на этот счет. Это все, что я хотела вам сообщить, Елена Борисовна.
Каминская Елена Борисовна, хлопнув дверью, вышла из кабинета с табличкой «Директор». Она пошла в комнату, где располагалась группа, в которой учился Ян. Она не зашла, нет, она ворвалась, словно львица (а она и была львицей, которая защищает своего ребенка, любая мать ведет себя так в подобные минуты) в комнату. На побитом молью ковре сидели дети в пестреньких нарядах. У девочек на голове красовались хвостики, скрепленные розовыми резиночками, которые так подходили к розовым свитеркам и кофточкам; мальчики игрались машинками, имитируя звуки, которые издает автомобиль при езде. Из-за этой пестрой толпы она не сразу разглядела своего любимого сыночка. Ян сидел у стены, подальше от всех, с книгой в руках. Елена Борисовна подошла к нему, обняла и расцеловала. По ее щекам катились слезы.
- Мамочка, не плачь, - сказал Ян, смахивая слезы с щек матери.
- Это я от радости, что с тобой все в порядке, - чтоб как-то успокоить дрожь в руках, Елена Борисовна взяла книгу, которую читал сын. – Посмотрим, чем ты себе голову засоряешь. Эдгар Аллан По, «Сборник рассказов». – Она обвела комнату взглядом. Особое внимание она уделила книжным полкам. Там стояли сказки: «Буратино», «Репка», «Колобок»… - Где ты это взял?
- Мне дал ее друг…
- Какой? Он здесь есть?
- Нет, мамочка, он взрослый. Его зовут Марк. Он такой интересный. Мне нравится с ним беседовать. Марк многое знает, многое повидал… Приходи завтра, я тебя с ним познакомлю…
- Давай, милый, лучше сегодня? Хорошо? Я сейчас вернусь.
Елена Борисовна начала разыскивать воспитательницу. Она нашла ее в туалете с сигаретой во рту. Воспитательница все подробно выложила про Марка. Он работает в садике дворником и сторожем, приносит Яну книги, играет с ним.
- Я не думала, что это плохо, ведь у Яна нет друзей… - уже в спину, убегающей Елены, добавила воспитательница.
Львица снова впрыгнула в дверь. В маленькой комнатке, где хранились грабли, метлы, лопаты, сидел мужчина в кожаном кресле и курил трубку. Ароматный табак сразу ударил в ноздри.
- Это вы Марк?
- Я.
- Что вам нужно от моего сына?
- От нашего сына, Леночка, от нашего, - курильщик повернулся, и Елена ахнула - это был отец Яна. Живой и невредимый. Она-то уже давно похоронила его. – Я боялся, что ты не простишь меня, что запретишь общаться с Яном, поэтому я пошел на эту уловку. Он у нас такой умный… Такой хороший… Лена? Леночка, что с тобой?..
Львица сделала прыжок, который разделял ее от мужа. Она обняла его со всей силы, на которую было способно ее хрупкое женское тело. Марк пытался что-то сказать, но она не дала ему этого сделать, она заглушила его поцелуем, таким сладким и страстным, что головы обоих тот час же вскружились.
- Нужно забрать Яна с этой помойки, - сказал Марк.
- Это точно. Пойдем, дорогой, я вас представлю, друг другу, - Лена улыбалась.
***
Директриса детского сада, в котором когда-то учился Каминский Ян Маркович, лежала на смертном одре. Ее дети и внуки потирали руки, что старая карга скоро отправится в путешествие с Хароном. Они уже делили ее имущество, каждый хотел урвать жирный кусок.
Старушка разглядывала старую фотографию группы детей. Она смотрела на Яна, на странного мальчика, который верил, что умеет летать. Рядом с фото лежала вырезка с газеты. Заголовок статьи гласил:
«Каминский Ян, гениальный художник и поэт, нарисовал портрет своей директрисы по памяти»
Бывшая директриса пробежала глазами вниз:
«…роботу Яна сравнивают с «Джокондой» да Винчи. Мы решили задать творцу несколько вопросов.
- Скажите, Ян, вы любили свою директрису?
- Я ее уважал, хоть она и считала меня сумасшедшим.
- Вы не хотите продавать этот портрет. Почему?
- Это не ваше дело…»
По морщинистой щеке скатилась слеза. Она забылась во сне.
Проснулась директриса резко, словно кто-то уколол ее. Перед ней, на стуле, сидел Ян. В руках он держал портрет, о котором была написана статья.
- Это вам, простите, что заставил ждать. Вы не верили, что я умею летать. А я летаю, - Ян улыбнулся, - в небе Вдохновения…
-
-
20.10.2009 в 01:08-
-
20.10.2009 в 01:12-
-
20.10.2009 в 01:15-
-
20.10.2009 в 07:25-
-
20.10.2009 в 07:30Меня всегда притягивало в людях, то что я не могла сама.
-
-
20.10.2009 в 14:48-
-
21.10.2009 в 00:48